Beta Press :: Карт-бланш Скуратова: Ельцин и Чайка одержали победу

Далёкий, и всё ещё такой близкий 1999 год по праву нарекли «скуратовским». Неоднократные голосования Совета Федерации по вопросу об отставке главного прокурора были освещены в прессе сотнями самых различных комментариев и мнений. Следует признать, что большинство пророчеств, предрекавших окончание драмы уже на голосовании 21 апреля, не оправдались. Большинством в 79 голосов против 61-го, сенаторы отказались поддержать отставку Скуратова. В результате интрига вокруг поста главного блюстителя закона вошла в новую, абсолютно непредсказуемую фазу, которая и стала символом полной утраты легитимности тогдашнего президента Ельцина. Назревали серьёзные политические трансформации, либо же в какой-то момент «президента всех россиян» на площадь, на растерзание народу, вынесло бы уже само окружение.

Самым банальным результатом «федерального» демарша стала «консервация» работы прокуратуры, практически на всех ее структурных уровнях. В отсутствие явного начальства, «осиротевшие» подчиненные не проявляли рвение в работе. Исключение составили лишь политически определившиеся прокуроры, как-то: например, Михаил Катышев, чья подпись красовалась на самых одиозных прокурорских папках. Другим же не осталось ничего иного, кроме как дожидаться окончания этой затянувшейся драмы. Символом прокурорских «заморозков» служил и.о. Юрий Чайка, о деятельности которого в то время вообще ничего не слышно. Однако ж выслужился и до сих пор подгребает, аж за ушами трещит.

Не менее показательной была ситуация и с опечатанным кабинетом самого «федерального» прокурора. Для возвращения на работу ему требовалось или согласие президента отступиться от собственного мнения, или же соответствующее решение Верховного Суда, где Скуратов мог обжаловать «отстраняющий» указ.

Следующим результатом решения, а точнее, «нерешения» Совета Федерации стала активизация деятельности военной прокуратуры, которая на тот момент являлась единственной нормально действующей структурой государственного обвинения. Несмотря на свой внешний нейтралитет, любое «дело», переданное на рассмотрение ГВП, создавало очередной прецедент для возвращения «военно-полевых судов». Впрочем, первые намеки на политизацию деятельности военных прокуроров, возникли уже тогда. Например, старший помощник главного военного прокурора генерал-майор юстиции Юрий Баграев был отстранен от контроля за расследованием дела Скуратова «в связи с большим общественным резонансом». Видимо, по этой же причине контроль был поручен зам. главы ГВП Юрию Яковлеву.

Причина этой рокировки ни для кого не секрет. Дело в том, что незадолго до этого Баграев подписал документ, в котором содержалось мнение, что дело Юрия Скуратова возбуждено по «недостаточным материалам». Это «мнение» вошло в явное противоречие со словами Главного военного прокурора Юрия Демина, который официально заявил, что дело Скуратова возбуждено в полном соответствии с законом.

Третьим результатом голосования стала банальная неразбериха в вопросе: «Кто же стоит на защите российского закона?». Вариантов ответа было только два – никто или все кому ни лень. Именно это обстоятельство и внушало самые серьезные опасения за будущее российской законности.

Правда, в администрации президента придерживаются другой позиции. Сразу после того как стали известны результаты голосования пресс-секретарь главы государства Дмитрий Якушкин заявил, что «решение Совета Федерации, к сожалению, не разрешает сложную ситуацию вокруг Генпрокуратуры. Позиция президента в отношении генпрокурора не изменилась, указ об отстранении Скуратова от должности в связи с возбуждением в отношении него уголовного дела остается в силе». Масла в огня подлил и ИТАР ТАСС, который, сославшись на «источник» в Кремле, сообщил, что Ельцин намерен «предпринимать определенно жесткие и абсолютно последовательные действия в отношении всех тех, кто раскачивает ситуацию».

Естественно, что речь шла не о самом Скуратове, а о тех силах, которые использовали, как считал Ельцин, «похожую» ситуацию для реализации своих политических интересов. Судя по всему, именно им предназначались слова анонима о том, что Кремль не намерен «пассивно ждать» голосования по импичменту. «Силы», кстати, среагировали довольно оперативно. Руководитель пресс-службы КПРФ Андрей Андреев расценил голосование как "лишнее подтверждение слабости позиций президента и его администрации". "Это еще раз подтверждает, что влияние Бориса Ельцина среди сенаторов не так уж велико", - отметил он.

Таким образом, тот факт, что отстранение Генпрокурора не имел никакого отношения к защите Закона, уже не подвергался сомнению. Речь шла исключительно о противостоянии президента и набирающих силу коммунистов. Именно здесь и следует искать последствия решения Совета Федерации. Впрочем, как теперь понятно, то был не набор, но напротив, потеря последних сил коммунистами, слив ожиданий патриотически настроенных масс в унитаз.

Ясно и то, что решение скуратовского вопроса значило для Ельцина очень много. Без лояльного генерального прокурора он не мог пойти даже на отставку кабинета министров, не говоря уж о силовом решении «думского» вопроса. Кроме того, власть «исполняющих обязанности» (Генпрокурор, и возможно, премьер-министр), уж больно бы смахивала на хунту, что в свете предстоящих на тот момент парламентских выборов могло «влететь» Ельцину в серьезное усиление левой части нижней палаты Думы и последующий парадный марш импичмента. Следовательно, президент должен был оперативно что-то предпринять. Правда, вариантов у него было очень мало, так как в сложившейся обстановке любое неосторожное движение могло привести к полной потере контроля над ситуацией. Ельцин слишком долго болел и чтобы вернуть частично утраченную власть, ему нужна была не только осторожность, но и поддержка со стороны силовиков.

Зато с другой стороны политической баррикады повторная поддержка Скуратова Советом Федерации вызвала «чувство глубокого удовлетворения». Судя по всему, новая тактика коммунистов, которая выражалась в постоянных отсрочках решений жизненно важных для государства вопросов, не только сработала, но и дала свои плоды. В какой-то момент КПРФ стала действительно влиятельной силой. Она не ждала милости от президента, а сама играючи управляла политическими процессами в стране. «Вчера отложили голосование по импичменту, сегодня отсрочили на месяц решение прокурорского вопроса, а завтра, того и гляди, они повторятся… Сначала с импичментом, а потом и со Скуратовым» – таковы были опасения Кремля. Потому Кремль продолжил поиски путей изменения политической конъюнктуры в сторону усиления президентской власти, а КПРФ продолжило использовать «похожего на Скуратова» прокурора, попутно готовясь к предстоящим майским демонстрациям. Сам же Скуратов больше всего на тот момент был занят поиском приличного преемника на своё место. Сам он рассматривал кандидатуру московского прокурора Пономарева и советника спикера СФ Егора Строева Юрия Голика. Однако, как мы знаем, Ельцин победил…