Beta Press :: Интернет в сетях цензуры?

Вид сбоку

Цензура в глобальной сети Интернет - что может выглядеть более нелепо? Любой, кто хотя бы поверхностно знаком со всей этой прорвой страничек, серверов, гестбуков, чатов, почтовых служб и еще черт знает чего, относительно недавно мог бы от всей души посмеяться над названием этой статьи. И в самом деле - цензура-то, может и нужна, но как и, что немаловажно, кто будет ее осуществлять? Как бороться со страничкой, если физически она находится в другой стране, а ее хозяина под силу отыскать разве что сотрудникам спецслужб, да и то ценой нечеловеческих усилий? Кроме того, нет никаких гарантий, что "убитая" страничка не "воскреснет" через день-другой – на этот раз с нимбом невинно пострадавшего ресурса и с новой силой объявит о себе. Стоит ли напоминать, что подавляющее большинство таких "страдальцев" приобретают известность у сетевой общественности лишь в силу скандальности, а не из-за сенсационности размещенных материалов...

Старая-добрая гласность

Так вот, к вопросу о цензуре... Начнем, как это сейчас принято, издалека. Много лет назад в небольшом подмосковном поселке, где автор этих строк имел счастье просвети лучшие годы жизни, жила алкоголическая сущность, известная как "баба Катя". Простая пьющая женщина, она разводила коз, кур, не переставала костерить дочь, вышедшую замуж за негра и страстно интересовалась политикой. О ее симпатиях было известно мало что, потому как понять что-либо из ее невразумительных выступлений человеку в здравом уме было не под силу. А читала она свои речи как правило так: находясь в состоянии, близком к "белочке" (белой горячке то бишь), баба Катя выходила на угол и начинала истошно вещать. Голосом природа ее не обделила, так что в тонкости интимных отношений Черненко, Брежнева и Шеварнадзе посвящались все от мала до велика в радиусе нескольких кварталов. Бабу Катю никогда никто не обижал, не пытался натравить на ораторшу милицию или что похуже. Она была местной достопримечательностью. "Наша Гебельсиха!" - почти уважительно говорили дачники, утомленные ночным прослушиванием "вражьих голосов" и просмотром кинофильмов из серии "Ангар-18" и "Молчанье доктора Ивенса". По головам шагала "Олимпиада-80", "возвращение ласкового мишки" было еще впереди. О свободе слова из людей простых говорил мало кто, понятие "электронные сети" у неэлектронщика ассоциировалось с чем-то из области то ли фантастики, то ли мистики. Редкие посвященные, писавшие в "ящиках" на "русском ассемблере", благоразумно помалкивали, ибо разглашение государственной тайны - дело нешуточное. Баба Катя ничего не разглашала. В личном порядке, не вполне отдавая себе отчет в проговариваемых откровениях, они оценивала внешний мир - не ведая цензуры, непосредственно и жарко. Гласность для нее и ее благодарных слушателей была не иступленной диссидентской мечтой, а просто данностью, тем, что есть, потому как просто-напросто не может не быть... Потом пришла перестройка, баба Катя окончательно спилась и сгинула, поселок наш остался без оратора и тишину теперь заполняют исключительно вопли радиоприемников, настроенных на FM-станции. Так закончилась для этой местности старая-добрая гласность. То, что ее заместило, оказалось тоскливо, сопливо и одинаково, как ряды коммерческих палаток.

Свобода слова как главная новость уходящего века

Так пришла Она - свобода слова в отдельно взятой стране. Самыми противоестественными способами расплодились идеологии, словно стремящиеся перещеголять друг друга. "Демсоюз" Новодворской, "Партия любителей пива", плюс целый ворох околорелигиозных объединений весьма сомнительного происхождения. Пошедшие совсем уж, как говорится, "не в ту степь", особо одиозные экземпляры вскоре засохли и отвалились сами собой. Прах их до сих иногда шевелится, обнаруживая себя то в политических организациях, то в романтических воспоминаниях начинателей, изнывающих от недостатка внимания и пишущих мемуары в надежде продлить жизнь своему неуклонно дряхлеющему мульти-масс-мединому образу. Баба Катя, худощавая, с горящими глазам, она-то никогда не нуждалась в слушателях. Это был самозабвенный оратор - бессмысленный и беспощадный. "Свобода слова" породила законы, поправки, сомнения и дебаты – все это хорошо известно, об этом все мы слышим по много раз на дню во всех возможных и невозможных комбинациях. "Журналиста пытаются заставить замолчать", "давление на .. продолжается" - набившие оскомину приметы постсоветского информационного пространства. Беда в том, что общественная свобода никогда не бывает абсолютной (и, по большому счету, не должна быть таковой), сейчас это не понимают разве что дети из движения "Терс". "Что хочу, то и ворочу!" – сказал ребенок. "Delete", - живо отозвался администратор сайта. Что ж, Терсу – терсово, админу – админово. Иными словами: каждому – свое, а кому-то и чужое (если своего таки да нэма). А закон… Это на самом-то деле понятие более чем относительное. "Закон что дышло - куда повернешь, туда и вышло", как говорится. Да и в любом случае, даже при самой жесткой диктатуре самого мягкого закона "когда говоришь что думаешь, думай, что говоришь", - не устает твердить народная мудрость. Хаотично перемешанные факторы риска превращают идею свободы слова в занятную игру на чувствах маразмирующих наивностей. Звучит, конечно, несколько цинично… Увы, но это – факт, с которым нельзя не считаться. Кстати, наша бессменная героиня, баба Катя, не была идеально честным персонажем. Она частенько разбавляла козье молоко водой из под крана и тихонько подворовывала по мелочи - то грабли утащит, то ножницы. Но ей все прощалось за незлобливый нрав и ангельский голосок, разносивший по ухабистым просторам нелегкий глагол народного гнева.

Лирическое отупление:

Наблюдая за информационными потоками, суетливо шуршащими в звонких головах потенциальных жертв зомботрона, невольно приходишь к мысли, что так называемую свободу слова придумала Моська. Слон, впрочем, ее не слышал и раньше, и сейчас… У него своя проблема. Его водят по улицам. Он молчит, лишь изредка сотрясает воздух трубным зовом. Он такой же типичный городской неврастеник, как и Моська, только нереально крупный. Такие вот лилипут и Гуливер. Моська, кстати, явно женского пола… Не та ли это инфернальная лунная сущность, на совести которой, по словам лучших философов современности, лежит ответственность за многие беды? Нет, ни в коем случае не подумайте ничего дурного… Мы за свободу слова в лучшем ее понимании. Увы, но в последнее время этим благом пользуются в основном те, кому на самом-то деле сказать нечего. Напоминаем, что тема данной статьи прежде всего свобода слова в сети Интернет. А он-то как раз забит страничками, которые не нужны ни то что посетителям - они давным-давно осточертели собственным хозяевам… Но это все - лирика, между тем вокруг, как в реальном, так и в виртуальном пространствах правит бал физика - грубая, непреклонная и брутальная, как немецкая порнография.

Information must be free?!

А Вы уверены? Техника в руках дикаря - кусок железа, важнейшая информация для профана - набор слов, которые он не способен ни понять, ни систематизировать, зато, обладая тем не менее зачаточным интеллектом, вполне может фатально исказить путем спонтанной слухогенерции. Лучше с умным потерять, чем с дураком найти... Вернее, с дураком лучше вообще ничего не искать. Позволим себе крамольное допущение: выставление уровней доступа к информации лучше проводить в узком кругу широко мыслящих личностей. Да, если называть вещи своими именами - это угроза так называемым демократическим процессам, гласности, свободе слова, прожектору перестройки и позорной доске почета им.Доренко. Но это, как и, скажем, введение элементов плановой экономики - неизбежное явление, призванное поставить точки над "i" в скользкой теме кризиса госидеологии и вернуть на место поехавшие крыши граждан, жадных до "горячих десяток". Светлый ангел позднебрежневского маразма, глашатай болезненного обновления, баба Катя не была безумна в том смысле, в каком это слово применимо к нашим несчастным современникам, к концу века окончательно запутавшимся в собственных страхах. Интуитивным разумом сердца она ясно видела, куда катится мир. И кричала об этом на всю округу так, что уши вяли даже у бывалых работяг. Information must be! Free?! Не смешите мои тапочки!

Но, хотя после всего вышесказанного это может показаться более чем странным, пока в запутанном деле о цензуре в Сети не расставлены ключевые "точки", пока вокруг беспробудный лингвистический кошмар расползающегося многоточия, язык не поворачивается сказать "да" господам цензорам. Вроде бы все говорит "за"...

От зомбирования до бальзамирования - один шаг

Об этом надо помнить всегда. Информация - не просто набор данных. Так было, есть и будет. Даже большая медицинская энциклопедия несет заметный идеологический след. Трэки тайных и явных влияний пронизывают информационное пространство, неуклонно вгрызаясь в беззащитный разум детей времени. Как известно, маэстро Хронос чадолюбием не страдал. Поделать здесь, увы, ничего нельзя - индуцированный бред, если копнуть поглубже, оказывается в основе слишком мнгих вещей. Это - одна из данностей. Можно немного попрыгать вокруг остывающего трупика очередного масс-медийного монстра, но это будет не более чем выплеск конвульсивного злорадства.

Там шел естественный отбор? Душили слабых?

С горечью приходится признать: нет, не шел. Увы, но не душили. Естественный отбор, механизм которого в Сети еще только предстоит выработать, - это проекция идеальной системы, порожденной самим Мирозданием. Система, которая могла бы положить спокойный, как смерть престарелой антилопы в зубах волчонка, конец засилию убожеств в Интернете. Увы, но пока о здоровой конкуренции речь не идет и бал правят, мягко говоря, не самые лучшие экземпляры. Так вот гласность, понимаешь ли... Лучше многозначительное молчание мудреца, чем собрание сочинений крикливого пустозвона. Информационный гуманизм как оружие воинствующих посредственностей вызывает у нарождающегося сословия виртуальных инквизиторов праведный гнев и абсолютно справедливое желание хоть как-то повлиять на ситуацию. Цензура? О, нет - зачем насильственно размножать "жертв диктатуры"? Что делать, пока не вполне ясно. "Надо что-то делать!" Exit not found. Continue: Y/N? Игра продолжается.