Сейчас много пишут о Сталине. Русские патриоты подчёркивают его заслуги не только перед Россией, но и перед всем человечеством, поскольку именно под руководством Сталина была одержана победа над фашизмом, угрожавшим порабощением всему человечеству.

Но есть одна заслуга этого великого исторического деятеля, которая постоянно ускользает от исследователей: помимо всего прочего, мы должны быть безмерно благодарны И. Ф. Сталину за то, что он спас русский народ как и другие народы нашей страны от полного уничтожения в горниле пресловутой «мировой революции» большевиками ленинско-троцкистского типа.

Наиболее адекватное выражение глубокая подсознательная ненависть, которую питала данная когорта большевиков к русскому народу, нашла своё выражение в словах Лейбы Бронштейна (Троцкого), которые стали для его соратников руководством к действию: «Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, какая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока. Разница лишь в том, что тирания эта будет не справа, а слева, не белая, а красная. В буквальном смысле этого слова красная, ибо мы прольем такие потоки крови, перед которыми содрогнутся и побледнеют все человеческие потери капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках её укрепим власть сионизма и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путем террора, кровавых бань мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния... А пока наши юноши в кожаных куртках - сыновья часовых дел мастеров из Одессы и Орши, Гомеля и Винницы умеют ненавидеть всё русское! С каким наслаждением они физически уничтожают русскую интеллигенцию - офицеров, академиков, писателей…».

Дуглас Рид пишет в данной связи: «Придя к власти в России, большевики взрывали храмы, открывали в них антирелигиозные музеи и канонизировали Иуду, а поскольку первые большевистские правительства на девять десятых состояли из восточных евреев, то перечисленные дела их нужно считать соблюдением предписаний Второзакония».

Как мы видим, Троцкий выступает не только в качестве идейного коммуниста - «строителя нового общества», но и в качестве вандала-разрушителя, который руководствовался в своей «революционной деятельности» не какими-то абстрактными «коммунистическими идеалами», а весьма конкретной для иудеев необходимостью «соблюдения предписаний Второзакония», с его лютой, патологической ксенофобией.

Расстрел царской семьи, включая женщин и детей, Троцкий также оценивал отнюдь не «с марксистских позиций». Он писал об этом: «По существу, решение было не только целесообразно, но и необходимо... Казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтоб запутать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет, что впереди полная победа или полная гибель».

Известный православный философ Сергий Булгаков писал в данной связи: «Чувство исторической правды заставляет признать, что количественно доля этого участия (участия евреев в «революционных преобразованиях» - С. П.) в личном составе правящего меньшинства ужасающа. Россия сделалась жертвой «комиссаров», которые проникли во все поры и щупальцами своими охватили все отрасли жизни... Еврейская доля участия в русском большевизме - увы - непомерно и несоразмерно велика... Еврейство в своём низшем вырождении, хищничестве, властолюбии, самомнении и всяческом самоутверждении совершило... значительнейшее в своих последствиях насилие над Россией и особенно над св. Русью, которое было попыткой её духовного и физического удушения. По своему объективному смыслу это была попытка духовного убийства России...»

Чем объясняется данный «исторический феномен»? Почему во главе радикальных поворотов в России обычно оказываются еврейские революционеры? Они возглавляли социалистическое строительство, а потом руководили его демонтажем. В 20-е годы и то, и другое делали одновременно. Видимо, прав Толстых: «То они выступают опорой революции, то – реформ и капитализма. Причина такого поведения в их, евреев, беспочвенности, «безродности»: они были издавна лишены своего отечества и родины и потому подчас ведут себя как «квартиранты» или «квартиросъемщики», готовые в любую минуту сменить данное жилое помещение на более комфортное».

Как отмечается в некоторых исторических исследованиях – «Наверное, не лишено основания предположение о том, что в большевистском руководстве в 20-30-е годы существовало два националистических течения: великорусское и сионистское, за которым соответственно стояли Сталин и Троцкий».

В результате сталинских репрессий 30-х годов сионистское националистическое движение в России было полностью подавлено. Одним из наглядных проявлений данного факта является резкое уменьшение доли евреев среди сотрудников правоохранительных органов. Ваксберг отмечает в этой связи: «если летом 34 года евреи составляли 31 процент всех работников высшего эшелона НКВД, осенью 36 года - 39%, весной 37 года - 37%, осенью 38 года - 21 %, а уже летом 39 года всего лишь около 4%». (А. Ваксберг «Из ада в рай и обратно». М., 2003, с. 164).

Данная статистика наглядно показывает также, что «репрессии 37-года» в значительной степени опирались в начале на самих евреев. Однако, демоны, вызываемые колдунами-неумехами, уничтожают, в первую очередь, самих незадачливых заклинателей. «Репрессии 37 года», в которых евреи, как и в годы всех предыдущих большевистских репрессий, играли, на начальном этапе - «первую скрипку», закончились для них «траурным маршем».

Именно поэтому просионистски настроенные идеологи и политики с такой остервенелостью шельмуют «репрессии 37-года», которые, в действительности, не носили столь массовый характер, как они утверждают, а были направлены, прежде всего, против просионистски настроенных элементов в различных слоях общества, в том числе - и во властных структурах, где евреи преобладали, причём, в высших эшелонах власти - преобладали абсолютно.

В то же время, например, о коллективизации, в результате которой, фактически, было уничтожено русское крестьянство, и погибли десятки миллионов русских людей, а также об уничтожении целых социальных слоёв - русской интеллигенции, русского православного духовенства, русского офицерства, русского казачества и т. д. - эти идеологи и политики - говорят лишь вскользь.

Андрей Дикий пишет о засилье евреев в высших эшелонах власти большевистской России: «Если вооруженными силами страны командует еврей Бронштейн (Троцкий), политически их «воспитывает» еврей Гамарник, министром внутренних дел и диктатором столицы назначается еврей Апфельбаум (Зиновьев), делами печати ведают евреи Нахамкес и Авербах, во вне страну представляют Финкельштейн, Иоффе, Суриц, и их единоплеменники, вопросами религии ведает еврей Губельман, хранитель государственных ценностей еврей Коган... и еще сотни и сотни их единоплеменников на самых ответственных постах - то разве неправильно мое утверждение, что в первые 30 лет советской власти «правящий класс в подавляющем большинстве состоял из евреев».

Известный популяризатор православия диакон Андрей Кураев объясняет патологическую, разрушительную «революционность» «избранного народа» данным ему Свыше «талантом революционерства»: «Дело в том, что, когда Господь создавал Израиль, Он сотворил его таким, чтобы тот смог выжить среди более старших и более мощных (как культурно, так и политически более мощных народов и империй). Израилю был дан поразительный талант сопротивляемости, талант революционерства. Чтобы Израиль смог выжить в Империях – в египетской и вавилонской, греческой и римской – ему была дана пробивная сила, которой обладает травинка, взламывающая асфальт.

Этот дар остался у Израиля и тогда, когда дары пророческие и духовные были у него отняты.

Но теперь этот талант начал работать уже против христианских империй и культур. И уж если в христианском мире свершается революция, направленная на разрушение канонов и традиций, национальных форм бытия и сознания, слишком часто евреи не могут остаться в стороне, но принимают в ней активнейшее участие – если и не прямо ее создавая, то, по крайней мере, провоцируя постоянным брюзжанием по поводу «этой страны» и «этих догм», или же организуя ей информационно-рекламную, а порой и финансовую, поддержку (естественно, что как у и всех жителей и граждан страны, у евреев есть право выражать свое недовольство и участвовать в общегражданских процессах. Но вот мотивы их участия в революциях только ли социальные, только ли те, что и у их немецких или русских соратников, или же к ним прибавляются и свои, национально-религиозные поводы к раздражению, ненависти и ниспровержению?).

У каждого народа вырабатывается свой национальный идеал. Это может быть идеал благородного рыцаря, мудрого шута, трудолюбивого пахаря, удачливого купца… Идеал Израиля – это Пророк. Пророк обличает пороки и язычников и своего народа. Он бунтует ради поруганной или запылено-подзабытой Правды. Секулярный вариант Пророка – «оппозиционный журналист». Этот еврейский идеал удачнее всего выражен в призыве Галича: «Сможешь выйти на площадь в тот назначенный час?!»

Для еврея почти невозможно не считать себя мерилом истины и православия. Все, что отличается хоть на йоту – это непременно угроза демократии, или угроза человечеству, или угроза православию. Рано или поздно еврей, поначалу робко-смиренный, все же ощутит себя цензором. Прадед Ленина, Давид Бланк, приняв православие, в 1846 г. направил императору Николаю I послание, в котором призывал создать российским евреям такие условия, при которых все они отказались бы от своей национальной религии. Тогдашний министр внутренних дел Л. А. Перовский счел необходимым сообщить Николаю I о предложениях этого ленинского прадеда, который, по словам министра, «ревнуя к христианству, излагает некоторые меры, могущие, по его мнению, служить побуждением к обращению евреев». Да и «Великий Инквизитор» всех времен и народов – Торквемада – был крещеным евреем как и его преемник Диего Деса. Но вновь скажу: у этого неизбывного революционно-максималистского энтузиазма евреев есть религиозные корни».

Разрушительная, патологическая «революционность» дана, как подчёркивает А. Кураев, еврейским «пассионариям» данного типа Свыше, то есть – является метафизически обусловленной их характеристикой. Поэтому, в данном случае, ни о каком «перевоспитании» не может быть и речи – это невозможно в принципе. Здесь речь может идти лишь только о повышении эффективности самозащиты общества от данной национальной когорты «пламенных революционеров».

Военный коммунизм, продразверстка, массовый расстрел заложников, практиковавшиеся еще при Ленине, были наиболее кровавыми формами политического радикализма. Это уже была система, а не отдельные проявления экстремизма, основным генератором которых был Л. Троцкий. Здесь более прав писатель М. Алданов, чем философ Н. Бердяев. М. Алданов сравнивал Гитлера не со Сталиным и Лениным, а с Троцким. «Это очень неглупый человек, писал он о Гитлере, - самоуверенный, злой, мстительный и беспредельно честолюбивый... По душевному складу гораздо ближе к Троцкому, которому, однако, уступает в дарованиях». В том, что в 20-е годы русский патриотизм принимал крайнюю форму антисионизма, во многом вина Троцкого».

От уничтожения большевиками ленинско-троцкистского типа и спас русский народ И. В. Сталин.

Отметим, что в нынешних условиях русский патриотизм также, порой, «принимает крайнюю форму антисионизма». И в этом виноваты, в первую очередь, духовные наследники Троцкого – необольшевики гайдаровско-чубайсовского образца, ряженные «либеральные демократы», проводившие в России, как и их предшественники большевики ленинско-троцкистского типа, политику геноцида по отношению к «государствообразующей» нации. Ведь, как оказалось, в составе этой новой когорты «пламенных революционеров» ничуть не меньше представителей «избранного народа», чем их было среди соратников Троцкого и Ленина.

Вполне естественно, что в данных условиях «революционные» представители «избранного народа» не вызывают, мягко говоря, особой симпатии у представителей «титульной» нации Государства Российского.