Иногда чрезмерное усердие в желалнии выслужиться перед вышестоящим начальством приводит к не совсем желаемым и даже вовсе неожиданным результатам. Таким образом отличились сотрудники УФСКН по Калужской области, попав в список самых  "прилежных" и "исполнительных" мастеров своего дела. Что называется, перестарались ребята! 

К президенту РФ Дмитрию Медведеву обратилась москвичка Филиппова Ольга Владимировна  с письмом, в котором настоятельно просит привлечь к уголовной ответственности сотрудников УФСКН по Калужской области.

В своем письме О.В. Филиппова сообщает о том, что вышеуказанные лица, проводившие плановую провокацию в отношении ее сына, несмотря на отсутствие объективных доказательств, результаты обыска в квартире, данные под физическим и психологическим давлением показания сына, от которых он отказался, сфальсифицированные доказательства  и документы, показания свидетелей, находящихся в зависимом положении от сотрудников наркоконтроля, положены в основу обвинительного заключения и предоставлены в суд.

17 марта 2009 года сын истицы Константин Филиппов весь вечер провёл дома и ушёл провожать свою девушку только после 22 часов. Следовательно, до 22 часов он не мог совершить преступления, а у якобы «покупателей» просто не хватило бы времени, чтобы после 22 часов добраться на машине до посёлка Ферзиково Калужской области за 50 минут, там употребить гашиш и в 00 часов 10 мин. быть остановленными на ул. Советской г. Калуги. И несмотря на особое постановление от 16.11. 09 г. следователя 7-го отдела УФСКН Ю.С. Толстиковой, которая изменила время совершения якобы преступления с 21.00- 22.00, приведённое в постановлении о соединении дел от 19 марта 2009 года, на время 19.15 –22.50, Константин Филиппов просто не мог  участвовать в событиях, описываемых следствием, что порождает законный вопрос: а были ли они вообще?

Свидетели обвинения дают противоречивые показания, что наглядно видно из материалов дела. Время встречи, с какого телефона был произведён звонок, место встречи свидетелей обвинения  перед поездкой в Москву, встреча с Константином Филипповым в Москве и вся процедура сделки изложены свидетелями обвинения Мищенко и Куракиным в столь разных интерпретациях, что говорит о надуманности происшедшего, однако у прокурора, подписавшего обвинительное заключение, всё это не вызвало сомнения. Оперативники, взявшие машину Куракина под наблюдение в 18.00, ведут наблюдение до 19.15 и вдруг его снимают в районе г. Обнинска, так как они якобы не могли работать в другом субъекте федерации. Тогда как объяснить последующие за этим действия оперативников, когда они не только проследовали в другой субъект федерации, но и произвели незаконное задержание, незаконный обыск и перемещение задержанного Филиппова из Москвы в ИВС г. Калуги? 

По вышеописанным событиям в деле не имеется  видео-, аудиоматериалов, ничего, что могло бы подтвердить оговор моего сына людьми, находящимися в зависимости от сотрудников наркоконтроля.

Приведённые в обвинительном заключении утверждения по событиям 19 марта 2009 года основаны на плановой провокации сотрудников Калужского управления ФСКН . Из квартиры Константин Филиппов не выходил и, соответственно, ничего продать не мог. Показания автора письма подтверждаются показаниями опрошенных свидетелей. Именно поэтому следователь 7-го отдела УФСКН Ю.С. Толстикова приняла отдельное постановление от 16.11.09 , которое утвердил прокурор ЮАО г. Москвы, что время сбыта (18.40), указанное в деле, ошибочно. Время не укладывается в придуманную следствием схему, значит, его надо изменить. 

Когда Костя Филиппов провожал на машине свою девушку домой (она всё время находилась с ним), ему позвонили и он вернулся в свой микрорайон. Звонил человек, с которым он заранее договаривался о покупке телефона Nokia. Приобретя телефон (кстати, телефон Nokia в упаковочной коробке и с паспортом был изъят при задержании и приобщён к вещественным доказательствам), Константин подъехал к своему дому, вошёл в подъезд, где его поджидали наркополицейские и «покупатель» Мищенко. Как выяснилось позже, при задержании понятые не присутствовали, личный досмотр Филиппова не проводился, о чём в протоколе задержания сделана соответствующая запись. Никаких предметов (денег, наркотиков) изъято не было. В деле отсутствует видеозапись контрольной закупки. Оперативники утверждали на предварительном следствии, что наблюдали за происходящим собственными глазами из укрытия, которое не мог видеть обвиняемый. После того, как на суде были представлены фотографии с места происшествия и план лестничной площадки, которые убедительно доказывают, что таких мест просто не может быть, оперативник Ткачёв изменил свои показания. Теперь наркополицейский утверждает, что они применили сверхсекретные спецсредства, которые являются государственной тайной, и поэтому он не может предоставить запись суду. После задержания Константина Филиппова увезли в неизвестном направлении, где продержали более 6 часов в наручниках, оказывая физическое и психологическое воздействие и заставляя дать признательные, удобные для следствия  показания в приготовлении преступления.

Около 2.30 ночи 20 марта 2009 года сотрудники УФСКН пришли с обыском в квартиру обвиняемого. Сына истицы ввели в наручниках, в которых он оставался до конца обыска, и сообщили, что он только что задержан за совершение особо опасного преступления возле дверей квартиры. Человек в форме представился старшим следователем по особо важным делам А.О. Зубрицким, но показать удостоверение отказался. Как оказалось впоследствии, он сделал это преднамеренно, так как на самом деле является дознавателем и, следовательно, именно эта должность указана в его служебном удостоверении. На вопрос о законности проведения обыска и просьбу предъявить постановление суда Зубрицкий заявил, что в особых случаях он имеет право выписывать своё собственное постановление, но и оно не было предъявлено. Следовательно, были нарушены права Филипповой как собственницы данного жилья. Почему с обыском пришли спустя шесть часов после задержания в то время, когда люди спят? Ведь по закону обыск с 22.00 до 6.00 часов запрещён. Обыск, конечно, не дал никаких результатов. Изъяли сувенирную курительную трубку, которую назвали в протоколе «приспособлением для курения». По завершении обыска в квартире было заявлено, что будет проведён личный обыск (спустя 8 часов после задержания!!!). Из заднего кармана джинсов были извлечены три смятых денежных купюры достоинством по 500 рублей. Оперативники заявили, что деньги были заранее помечены и их номера  переписаны. Следователь единолично стал сверять номера купюр и заявил, что они совпадают. При этом отказался показать список купюр. Понятые также не видели его. Потом выключили свет и стали проверять купюры в ультрафиолетовом свете. Две купюры из трех светились. Их номера не были запротоколированы. В протоколе обыска указано, что светились все три купюры. Потом эксперт направил свет на руки Константина Филиппова. На руках следов светящегося порошка обнаружено не было. В показаниях оперативников это объясняется несовершенством используемой аппаратуры, но почему тогда светились руки оперативника Бирюкова, держащего Константина за руки? На просьбу истицы указать данный факт в протоколе следователь отказал. На суде эксперт Астахова показала, что экспертное исследование рук, подногтевого слоя, одежды обвиняемого и другие необходимые экспертизы не проводились.

Пока Зубрицкий оформлял протокол обыска  квартиры, один из находившихся в комнате оперативников схватил со стола ключи от автомашины ВАЗ-21074 и заявил, что данный автомобиль изымается как «имеющий отношение к совершению преступления». Он представился капитаном полиции А.Е. Луньковым и показал служебное удостоверение. Затем он потребовал 500 рублей на заправку автомобиля бензином для его перегона в Калугу.  Всё это происходило в присутствии следователя А.О. Зубрицкого, с его согласия. Данный автомобиль является собственностью А.Ю. Полежаева и зарегистрирован на его имя. Никаких документов, подтверждающих факт изъятия автомобиля, а также описи вещей, находящихся  в нём, предоставлено не было. Ни сам Полежаев, ни понятые не были приглашены для осмотра автомобиля, так как сам осмотр не проводился. Таким образом, было нарушено право на личную собственность. Когда впоследствии, спустя несколько дней, адвокату обвиняемого предоставили возможность ознакомиться с протоколом обыска в квартире, то таинственным образом количество людей, присутствующих при обыске,  трансформировалось из четырнадцати в шесть; пять сотрудников, которые находились в квартире и участвовали в обыске, и члены семьи обвиняемого были вообще не упомянуты.

Сын Филипповой был увезён в Калугу, 21 марта арестован и содержался в СИЗО г. Калуги (до конца сентября 2009 года). Мерой пресечения было избрано заключение под стражу. Основанием послужило утверждение, что он является потребителем наркотических средств. Хотя никаких доказательств этому не было предъявлено и наркологическая экспертиза не проводилась. Следующим основанием в постановлении суда об аресте было указано, что он не имеет постоянной регистрации в г. Калуге и, следовательно, может скрыться от органов следствия. Но Константин Филиппов и не должен иметь регистрацию в Калуге, так как проживает в Москве и имеет постоянную регистрацию по месту жительства. Затем был приведён довод, что он не имеет постоянного источника дохода. Но ведь он - студент дневного отделения Московской академии экономики и права, живёт в семье и ни в чём не нуждается. Его вина не доказана. А утверждается, что, оставаясь на свободе, он может продолжить заниматься преступной деятельностью. Адвокатом был предоставлен положительно характеризующий Константина материал (по месту учёбы и жительства). Следствию известно, что у него никогда не было проблем с законом. А вот проблемы со здоровьем есть.

Приехав в Калугу в ожидании решения суда о мере пресечения, истица с мужем  и Кристина Денисова, девушка обвиняемого, которую также задержали 19 марта без всякого на то основания, подали в жалобу в Калужскую областную прокуратуру на неправомерные действия сотрудников УФСКН. На вопрос А.О. Зубрицкому о местонахождении автомобиля тот ответил, что не знает, где он. На вопрос А.Ю. Полежаева почему забрали его автомобиль и где хоть какие-то документы, Зубрицкий  ответил, что рассчитывал отправить на этой машине наутро, 20 марта, домой в Москву задержанного и доставленного в г. Калугу Константина Филиппова. Заседание суда о мере пресечения постоянно откладывалось. Родители обвиняемого ждали возле здания суда, когда спустя какое-то время появился Зубрицкий и сообщил, что он очень сожалеет, но у него есть приказ генерала Смирнова «сделать преступную группу». Кроме того, уже была получена информация о жалобе родных обвиняемого в прокуратуру. Это предрешило всё - сын был арестован. «Увидев сына перед заседанием, я была потрясена его внешним видом - его просто нельзя было узнать: чёрные круги под глазами, отёки. Было заметно, что любое движение ему причиняет боль. При свидании с адвокатом, уже находясь в СИЗО, он подтвердил, что его били и угрожали, заставляя дать признательные показания», - сетует автор письма.

23 марта Филиппова вновь была вынуждена приехать в Калугу, где обратилась с заявлениями в областную прокуратуру уже по поводу незаконного присвоения автомобиля, затем - к начальнику Управления ФСКН по Калужской области генерал-майору полиции Б.З. Смирнову. 26 марта она была приглашена на встречу с генералом, который в личной беседе заявил, что вернуть автомашину они не могут, так как на ней якобы осуществлялся наркотраффик «Москва-Калуга» (хотя ни Полежаев А.Ю., ни сам Константин до этих событий никогда не были в Калуге) и будет производиться осмотр машины на предмет обнаружения следов наркотических веществ (спустя неделю!). Никаких документов по изъятию автомашины по-прежнему не было предоставлено. Кроме того, генерал Смирнов в угрожающей форме заявил, что ее сын получит срок 20 лет, если он откажется от своих первоначальных признательных показаний (которые вызывают полное недоверие). Эта же фраза прозвучала этим же вечером, когда истица беседовала с начальником следственного отдела УФСКН Л.Б. Кандий. Она заявила, что изменит меру пресечения Филиппову, если тот не откажется от своих показаний. На вопрос, какое количество наркотика было изъято при задержании, никто из сотрудников УФСКН не мог дать вразумительного ответа.

31 марта Филиппова подала жалобу в межрайонную Чертановскую прокуратуру о неправомерности действий сотрудников УФСКН, а адвокаты обвиняемого подали жалобы в районный суд г. Калуги о незаконности и необоснованности действий и.о. ст. следователя А.О. Зубрицкого и жалобу прокурору г. Калуги И.А. Лазуткину о нарушениях в действиях сотрудников УФСКН.

На заседании в районном суде г. Калуги под председательством судьи Мельниковой, было принято решение отказать в удовлетворении жалобы о незаконности обыска. Все жалобы на незаконные действия сотрудников УФСКН, направленные в областную прокуратуру г. Калуги, были отклонены как не нашедшие подтверждения, хотя эти нарушения были очевидны для всех. Жалоба, направленная в Московскую прокуратуру, также была перенаправлена в г. Калугу.

Следователь Зубрицкий был отстранён от ведения дела. После предъявления обвинения обвиняемый отказался от данных под давлением показаний. 18 мая состоялось заседание Калужского районного суда по поводу продления срока ареста. Срок был продлён ещё на три месяца, при этом альтернативных мер пресечения даже не было рассмотрено и убедительных оснований для продления ареста не было предоставлено. Только в мае нам удалось отбить собственную автомашину, которая была возвращена без каких-то оговорок.

С момента возбуждения уголовного дела прошло более 10 месяцев, на протяжении которых Константин Филиппов содержится под стражей.

Уголовное дело по обвинению Филиппова Константина Сергеевича было возбуждено в результате провокации наркоконтроля. В постановлении пленума Верховного суда РФ говорится, что «результаты оперативно-розыскного мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств или психотропных веществ, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений».

Имеют место нарушения Закона об ОРД (оперативно-розыскной деятельности), УПК и УК РФ и фальсификация уголовного дела. В Калужской области сложилась своя особая законность. Следствием, прокуратурой и судами игнорируются нормы конституции, уголовного и уголовно-процессуального кодексов, постановления Верховного и Конституционного судов. Население области фактически подвергается репрессиям со стороны правоохранительных органов, которые ради статистики и личных интересов фальсифицируют доказательства и фабрикуют дела. Вседозволенность и безнаказанность действий правоохранительных органов в области позволяет им совершать ещё и  «гастроли» по другим субъектам Федерации. В области широко практикуется заказное привлечение к уголовной ответственности. Люди годами без каких-либо доказательств вины или по сфабрикованным делам содержатся под стражей в СИЗО и ждут суда, суды также растягиваются на годы. Особенно много людей находится под стражей в СИЗО по ст. 228, так как генерал Смирнов пытается сделать своё подразделение лучшим по России и поощряет своих подчинённых на беззаконные действия ради высоких показателей. Люди боятся жаловаться, но даже тех, кто решается сделать это, в прокуратуре не слышат или не хотят слышать. Недалеко ушли и работники 7-го отдела УФСКН по г. Москве, которые не могли не заметить столь вопиющие нарушения в работе своих коллег, но ради сохранения «чести мундира» и улучшения своих показателей продолжили череду фальсификаций и довели дело до суда. Столь серьезные нарушения, допущенные сотрудниками ФСКН, свидетельствует о том, что сотрудники ФСКН не умеют реально бороться с незаконным оборотом наркотиков, и, более того, не желают этому учиться.

Вместо реальной борьбы с незаконным оборотом наркотиков ими было создано конвейерное производство уголовных дел по сбыту наркотиков при отсутствии каких бы то ни было объективных доказательств умысла осужденного на осуществление такого сбыта, демонстративным отказом данного ведомства от сбора, получения, анализа данных видео- и аудиозаписей и иных объективных доказательств преступного умысла, что создает опасную ситуацию, когда жертвой оговора может стать любой человек. Причем вина этого человека, если она действительно имела место быть, искусственно отягчается, в целях создания лучших отчетных показателей. Единственным выходом из сложившейся ситуации видится: расформирование ФСКН, с последующим привлечением сотрудников ФСКН, виновных в нарушении прав человека и законов РФ, к уголовной ответственности.                                              

Автор письма Филиппова просит дать юридическую оценку в связи с признаками  фальсификации  обвинительного заключения, постановления об избрании меры пресечения и иных документов, а так же и противоправных действий работников правоохранительных органов за рамками дозволенного с привлечением их к уголовной ответственности.

Изложенные факты, бесспорно, требуют отставки и снятия с должности, а также привлечение всех перечисленных лиц к уголовной ответственности за преступную халатность и злоупотребление должностными полномочиями, направленных против прав граждан и интересов общества, фальсификацию преступления Константина Филиппова и сокрытие преступлений работников правоохранительных органов, непривлечение виновных к уголовной ответственности и, наоборот, привлечение невиновных к уголовной ответственности; за отказ защищать интересы личности, общества и государства; за нечуткость и невнимательность при рассмотрении заявлений о преступлении и жалоб граждан; за отказ бороться с любыми нарушениями закона, кто бы их не совершал; за несоблюдение и наплевательское отношение к Закону «О прокуратуре Российской Федерации», Конституции РФ, Уголовному Закону, УПК РФ, ФЗ «Об ОРД», за порочную практику непривлечения к уголовной ответственности прокуроров и следователей за должностные преступления.