Размышления дончанки. Мы Донбасс, наше имя Донбасс
Мы отпускали домой мальчиков-срочников из ВСУ летом и осенью 2014 года. Их же бедных просто призвал военкомат, ну они и пошли нас убивать, как им приказали. Но уже через полгода они опять возвращались на Донбасс, уже опытные и поднаторевшие в военном деле.
Правда, тех солдат и офицеров из ВСУ, кто отказался стрелять в гражданское население под Славянском летом 2014-го года, расстреляли. Поставили к стенке и «пли», расстреляли 10-12 человек за не выполнение приказа. Один из отцов расстрелянного молодого офицера потом ушел воевать в ДНР. За сына.
Мы отпускали ВСУшников, которые попали в «котел» в конце лета 2014, давали им возможность уйти на территорию России. Там их отогрели, подкормили, подлечили и вернули откормленных и подлеченных на нэньку-Украину воевать дальше против нас, сепаратистов.
С началом военных действий на полях сражений подбирали раненных ВСУшников, привозили в донецкие больницы и лечили за свой счет, или за счет гуманитарки для народа Донбасса (медикаменты от МЧС Россия, общество «Землячество Донбасса», Российский фонд Мира).
Донецкие врачи делали сложные дорогостоящие операции. Мы же тут, в Донецке, добрые, подельчивые.
К тому же, ОБСЕ бдит за соблюдением прав человека (укроповских). Как-то в 2015 году потратили на укроповского больного 200000 (двести тысяч) рублей, чтобы спасти ему жизнь. Лечили 4 месяца. После его возвращения домой родные завыли – ой, как покалечили парня… А за то, что по женщинам и детям Донбасса стрелял на коленях прощения не хотите попросить?
В 2015-м году из Дебальцевского котла выпускали укропов целыми подразделениями с личным оружием и боевой техникой, только осталась сыграть торжественный марш Славянки. Выпустили очень многих. После укропов истерзанное Дебальцево – разрушения жилого сектора порой до фундамента, трупы женщин, изнасилованных девочек, голодные глаза стариков, месяцами сидевших в подвалах. Нам приказали отпустить без проверки военной прокуратуры, без следственных действий …
Соблюдение Минска-1, Минска-2, отвод боевой техники – мы послушные, мы выполняем минские договоренности. В нас из гаубиц и тяжелых минометов – мы со стрелковым.
Окружили республики минными полями, вход-выход по пропускам. Въехать к нам, на территорию республики? Да, пожалуйста, примем. Пересечь границу ДНР ни какого пропуска не надо, только паспорт.
Радуемся, как дети, если к нам возвращаются бывшие работники МВД, прокуратуры, государственных служб. Мы и СБУшников назад принимаем за рассказы, как они любят Донецк, и как им трудно жить на Украине. Одна службистка в течение 10 минут перед камерой рассказывала, как ей тяжело было с непривычки жить в вагончике, как ей мало платили, и не хватало на жизнь. А не хочешь, неуважаемая, покается, что ты Родину бросила в беде, и рассказать, чем ты сможешь помочь Донецку в тяжелую годину?
Мы принимаем всех и, радостно урча от восторга, хлопаем в ладоши.
Слово «ДРГ» (разведывательная диверсионная группа), совершенно не загадочное для донецкого уха, все чаще всплывает в разговорах.
Первое покушение на
Арсена Павлова, командира батальона «Спарта» с позывным Моторола 24 июня 2016 года в самом центре Донецка - это ДРГ.
Второе покушение на Моторолу в начале сентября 2106 года - ДРГ.
Гибель Моторолы 16-го октября 2016 года - ДРГ.
Гибель начальника Управления Народной Милиции ЛНР
Олега Анащенко 4-го февраля 2017 года - ДРГ.
Обстрел машины скорой помощи в Донецке 1-го февраля 2017-го года - ДРГ.
Гибель комбата батальона «Сомали»
Михаила Толстых с позывным Гиви 8-го февраля 2017-го года в 6:12 утра – украинская ДРГ.
Когда мы перестанем быть добрыми и доверчивыми, перестанем выполнять то, что в принципе невыполнимо?
Мы Донбасс, и наше имя – Донбасс! Донбасс – это наша земля и только мы за нее в ответе!
